Автор: О.С. Бодня
DOI: 10.24411/2074-1995-2020-10015
Государственный научный центр “Институт иммунологии” ФМБА России, Москва
В статье приводятся факторы, влияющие на клиническую эффективность антигистаминных средств, в том числе особенности всасывания и метаболизма, влияние на интервал QT и пр. Указывается, что антигистаминное средство кестин (эбастин) обладает выгодными фармакологическими характеристиками, что обеспечивает эффективность и безопасность препарата.
Ключевые слова: аллергические заболевания, антигистаминные препараты, эффективность, эбастин, Кестин.
Сведения об авторе:
Лусс Людмила Васильевна – д.м.н., проф., ФГБУ «ГНЦ «Институт иммунологии» ФМБА России
L.V.Luss
Institution State Science Center “Immunology Institute”, Moscow
The paper presents factors affecting clinical effectiveness of antihistamines, including absorption and metabolism, impact on QT interval, ect. It states that antihistamine called Kestine (ebastine) presents beneficial pharmacological properties that provide effectiveness and safety of the drug.
Keywords: allergic disease, antihistamines, effectiveness, ebastine, Kestine.
===
В настоящее время антигистаминные препараты (АГП) широко представлены на фармацевтическом рынке и относятся к наиболее используемым ЛС для лечения аллергических заболеваний (АЗ). Уже давно известно, что механизм действия АГП, несмотря на их название, далеко не исчерпывается лишь блокадой Н1-гистаминовых рецепторов, но и характеризуются воздействием на другие медиаторы – участники аллергического воспаления.
Однако, учитывая важнейшую роль гистамина в механизме развития как ранней, так и поздней фазы аллергического ответа, АГП являются препаратами первой линии в лечении аллергического ринита (АР), крапивницы и ангиоотека и других гистамин-зависимых реакций (аллергия, псевдоаллергия, некоторые виды воспаления и т.п.).
В то же время практический врач, нередко стоит перед выбором, какой же из многих АГП следует назначить конкретному пациенту с конкретной аллергопатологией. Как известно, АГП различаются по химическому строению, механизмам действия, способам получения и другим характеристикам. Существует несколько классификаций АГП, хотя ни одна из них не является общепринятой. В анатомо-терапевтической и химической (Anatomical Therapeutic Chemical — ATC) классификации ВОЗ пересмотра 2004 г. [1] представлены шесть основных групп АГП, различающиеся по химической принадлежности, используемые в лечении АЗ респираторного тракта (табл. 1).
Однако эта классификация не используется врачами, поскольку включает препараты различного механизма действия, комбинированные средства, не учитывается нозологическая форма заболевания и, просто неудобная.
В клинической практике, в основном используется современная рабочая классификация АГП, в которой выделяют классические или седативные препараты и современные или неседативные АГП, различающиеся по химическому строению и механизмам действия (табл. 2).
Большинство используемых в настоящее время АГП обладает рядом сходных специфических фармакологических свойств, характеризующих их как отдельную группу. Все АГП имеют следующие сходные эффекты: противозудный, противоотечный, антиспастический, антихолинергический, антисеротониновый, седативный и местноанестезирующий, а также предупреждение гистамин-индуцированного бронхоспазма и др. [2].
Некоторые из этих свойств обусловлены не блокадой гистаминовых рецепторов, а особенностями структуры препарата. По своему химическому строению большинство из АГП относятся к растворимым в жирах аминам, которые обладают похожей структурой. Ядро их определяет выраженность антигистаминной активности и некоторых других свойств. Зная состав АГП, можно предположить выраженность клинического и наличие побочных эффектов препарата (например, способность проникать через ГЭБ). Обладая высокой липофильностью, АГП 1 поколения хорошо проникают через ГЭБ, вызывая сонливость, головокружение, нарушение координации. Наличие антихолинергических свойств у некоторых АГП, наиболее выраженные у этаноламинов и этилендиаминов, могут приводить к сухости во рту и носоглотке, задержке мочи, запорам, тахикардии, нарушению зрения, усилению обструкции при бронхиальной астме (БА) из-за увеличения вязкости мокроты. В связи с этим, АГП 1 поколения противопоказаны у больных с БА, глаукомой, при аденоме предстательной железы, запорах и др.
В то же время выраженный антисеротониновый эффект у производных хинуклидинов объясняет выраженный клинический эффект АГП этой группы, не только при АР, но и при зудящих дерматозах, а ципрогептадина – при мигрени. Непосредственное действие дифенгидрамина на кашлевой центр в продолговатом мозге реализуется противокашлевым эффектом, однако, дифенгидрамин и прометазин обладают системными хинидиноподобными эффектами, проявляющимися удлинением рефрактерной фазы и развитием желудочковой тахикардии.
Вместе с тем, хорошо известно, что максимального клинического эффекта терапии можно достигнуть лишь при индивидуальном подходе к назначению препаратов с учетом всех особенностей действия препарата и состояния пациента. В клинической практике при назначении АГП важно учитывать все фармакокинетические факторы, оказывающие влияние на эффективность ЛС (свойства лекарственных субстанций, такие как размер молекулы, растворимость, стабильность, степень ионизации, способность образовывать хелаты и комплексы и т. д, состояние ЖКТ, сопутствующие заболевания и многие другие).
К факторам, влияющим на клиническую эффективность АГП, относятся:
– особенности химического строения препарата;
– скорость всасывания препарата;
– особенности метаболизма;
– особенности выведения препарата;
– наличие сопутствующих заболеваний и другие.
Изменение скорости всасывания. Препараты, используемые для перорального приема, поступают в кровоток через слизистую оболочку желудка или тонкой кишки. В связи с этим одновременный прием пищи и лекарства может замедлять всасывание ЛС. Например, тетрациклины не всасываются нормально, если их принимают в течение часа после приема пищи, содержащей кальций (например, молока). Таким образом, назначая АГП, необходимо указать пациенту, что он должен строго придерживаться рекомендаций врача: особенности диеты, прием препарата до, после или во время еды в соответствии с инструкцией по применению ЛС.
Изменение метаболизма. Многие ЛС циркулируя в организме с кровью, проходят через печень, где с помощью ферментов, в частности P-450, инактивируются. В печени ферменты расщепляют ЛС или изменяют структуру так, чтобы почки смогли отфильтровать их.
Существуют препараты, способные изменять действие этих ферментов, вызывая более быструю или более медленную, чем обычно, инактивацию АГП. Например, во многих случаях антигистаминной активностью обладают не сами Н1-блокаторы II поколения, а метаболиты, которые из них образуются. В терапевтических дозах эти препараты обладают хорошим профилем безопасности. Однако при замедлении метаболизма этих препаратов ферментами печени (CYP3A4 системы цитохрома Р450) происходит накопление неметаболизированных исходных форм, что приводит к нарушению сердечного ритма (желудочковая веретенообразная тахикардия, на ЭКГ — удлинение интервала QТ).
Такое осложнение может возникнуть у больных с нарушениями функции печени, при одновременном применении макролидов, противогрибковых производных имидазола, других медикаментов и пищевых компонентов, которые тормозят оксигеназную активность CYP3A4 системы цитохрома Р450.
В частности, указанный побочный эффект, характерен для терфенадина и астемизола. Использование терфенадина и астемизола из-за особенностей метаболизма или взаимодействия с другими лекарственными препаратами в некоторых случаях приводило к задержке реполяризации сердца, к увеличению интервала QT путем блокады калиевых каналов, что вызывало нарушение желудочкового сердечного ритма вплоть до желудочковой тахикардии и внезапной смерти.
Позже было установлено, что одной из причин нарушения сердечного ритма после приема терфенадина и астемизола может служить мутация в гене, который детерминирует работу натриевых и калиевых каналов [3]. Сообщения о подобных осложнениях после приема терфенадина и астемизола послужили основанием для запрета их использования в США (в 1997 г.), а затем в Европе, России и ряде других стран. Но, в последующих исследованиях было доказано, что метаболит терфенадина – фексафенадин, сохраняя выраженные антигистаминные свойства, не обладает кардиотоксическим эффектом. Вследствие этих исследований появился новый эффективный АГП 2 поколения – фексафенадин.
Развитие кардиотоксического эффекта возможно не только после введения, указанных выше препаратов, но и других АГП, антихолинэргических, местных анестетиков, ангиоблокаторов, седативных и других средств (табл. 3).
Изменение скорости выведения. Некоторые ЛС влияют на скорость выведения препаратов почками, например, за счет изменения кислотности мочи, что в свою очередь воздействует на скорость выведения лекарств (например, большая доза витамина С).
Наличие сопутствующих заболеваний
Многие ЛС, в том числе АГП, оказывают влияние на функцию различных органов и систем, изменяя течение других болезней. В связи с этим, прежде чем рекомендовать новый АГП, врач должен узнать о наличии всех сопутствующих заболеваний у своего пациента. Как указано выше, особенно важно предупредить о возможных побочных фармакологических эффектах АГП у больных при сахарном диабете, заболеваниях печени и почек, высоком или низком АД, глаукоме, энурезе, увеличении предстательной железы, бессоннице и др.
Немалое значение, наряду с высоким профилем безопасности и высокой клинической эффективностью, имеет и удобство дозирования препарата, разные способы применения (доставки), которые были бы декларированы в инструкции по применению АГП.
С конца 70-х – начала 80-х годов прошлого века началась эра создания АГП 2 поколения, к которым предъявлялись повышенные требования, отвечающих условиям современной доказательной медицины с акцентом на клиническую эффективность и безопасность [4]
Были созданы новые АГП второго поколения (эбастин, лоратадин, дезлоратадин, цетиризин, левоцетиризин и др.), рекомендованные для лечения АЗ, с возможностью приема препаратов один раз в сутки в любое время, наличию различных лекарственных форм в виде таблеток, сиропа (для применения в детской практике), пластинок, аэрозолей для местного применения и др.
В специальных клинических исследованиях, проведенных на большом контингенте пациентов с АЗ (более 100 качественных клинических исследований, более чем 1,9 млн дней лечения аллергии), были показаны высокая клиническая эффективность и высокий профиль безопасности Эбастина (торговое название препарата, зарегистрированного в России – Кестин), сопоставимые с эффективностью цетиризина, лоратадина и др. современных АГП [6–8].
Особенностью фармакокинетики эбастина является очень быстрая метаболизация в фармакологически активный метаболит – каребастин. Выраженное противоаллергическое действие препарата начинается через 1 час после однократного приема эбастина 10 или 20 мг (Кестина). Эбастин обладает высокой биодоступностью. Прием пищи не влияет на скорость наступления клинического эффекта, что позволяет принимать Кестин независимо от приема пищи. Максимальная концентрация каребастина в плазме крови возрастает в зависимости от принятой дозы Кестина, но время достижения максимальной концентрации и конечный период полувыведения остаются стабильными как у молодых, так и у пожилых лиц, что позволяет принимать этот препарат всем пациентам без коррекции дозы в зависимости от возраста. В дозах (60 мг/сут), в 3–6 раз превышающих терапевтические, эбастин не оказывает заметного действия на интервал QT, о чем свидетельствовало отсутствие разницы с данными, полученными при испытании «плацебо», в то время как терфенадин при трехкратном превышении терапевтической дозы оказывал выраженное нежелательное действие, существенно удлиняя интервал QT. Не обнаружено взаимодействия каребастина с этанолом и диазепамом, что избавляет от необходимости менять образ жизни или принимаемое по поводу других заболеваний лечение [8] Расширенные испытания клинической эффективности эбастина при АР, проведенные двойным слепым плацебо-контролируемым методом, показали, что терапевтический эффект препарата увеличивается с повышением дозы с 10 мг до 20 мг в сутки при однократном приеме, но при этом сохраняется хорошая переносимость препарата и отсутствие нежелательных явлений [9, 10] Обращает на себя внимание, что эбастин оказывает положительное влияние на все симптомы АР (как интермиттирующего, так и персистирующего), в том числе, для такого сложно контролируемого проявления как заложенность носа. При приеме Кестина 20 улучшается сон, что косвенно говорит о полноценном контроле симптомов АР в течение суток.
Высокая клиническая эффективность эбастина продемонстрирована не только у больных АР, крапивницей, но и при БА [11]. По данным 4-х исследований (n=963) применение эбастина позволяет значительно снизить выраженность симптомов интермиттирующей, легкой атопической БА, выражающейся в уменьшении выраженности специфического воспаления в ВДП, уменьшении уровня эозинофилов в периферической крови, улучшении показателей функции внешнего дыхания [11].
В России эбастин в дозе 20 мг зарегистрирован как самостоятельная лечебная форма и единственный АГП разрешенный к применению в 2-кратной дозе. Эффективность препарата сохраняется и увеличивается даже после одного года применения. Эбастин не оказывает воздействия на сердечно-сосудистую систему.
В настоящее время, зарегистрирована новая форма препарата Кестин – «Быстрое растворение», имеющая ряд преимуществ, и получивших предпочтение у пациентов в выборе АГП для лечения АЗ. К ним относятся:
1) наибольшее удобство применения – не требуется запивать водой, можно применять в любое время в любом месте;
2) гарантированный результат при «внезапной аллергии»;
3) возможность осуществлять лечение и профилактику аллергии, не зависимо от стадии и выраженности проявлений симптомов аллергии;
4) после 5-дневного курса лечения антигистаминная активность сохраняется в течение 72 ч за счет действия активного метаболита;
5) при длительном приеме сохраняется высокий уровень блокады периферических H1-гистаминовых рецепторов без развития тахифилаксии.
Также как и таблетки, покрытые пленочной оболочкой, Кестин «Быстрое растворение» не оказывает выраженного антихолинергического и седативного эффекта. Не отмечено влияния препарата КестинR таблеток лиофилизированных 20 мг на Q-T-интервал ЭКГ, даже в дозе 100 мг, превышающей рекомендованную суточную дозу (20 мг) в 5 раз.
Кестин «Быстрое растворение» применяется для рассасывания в полости рта, независимо от приема пищи. Взрослым и детям старше 15 лет назначают 1 лиофилизированную таблетку (20 мг) один раз в сутки. Курс лечения определяется исчезновением симптомов заболевания.
В заключение следует еще раз подчеркнуть, что на эффективность фармакотерапии, в том числе АГП, могут влиять самые различные факторы, и ключевой проблемой повышения эффективности терапии является необходимость учета всех факторов, влияющих на лечебный процесс, поскольку лекарства наряду с лечебным действием нередко могут оказывать непредвиденные и нежелательные побочные эффекты.
Выбор специалистом АГП для лечения АЗ у конкретного больного должен осуществляться с учетом нозологической формы аллергии, особенностей механизма действия АГП и обусловленных ими лечебных и побочных эффектов, возраста пациента, наличия сопутствующих заболеваний и способности пациента выполнять указания врача.
1. Anatomical Therapeutic Chemical (АТС) classification index with Defined Daily Doses (DDD’s). WHO collaborating Centre for Drug Statistics Methodology, Oslo, Norway. January, 2004.
2. Гущин И.С. Перспективы совершенствования противоаллергического действия Н1-антигистаминных препаратов. Лечащий врач. 2009; 5: 1–4.
3. Deplon E., Ualenzuela C., Tamargo J. Blockade of cardiac potassium and other channels by antihistamines. Drug Saf. 1999; 21 (Suppl 1): 11–18.
4. Гущин И.С., Тузлукова Е.Б. Кардиобезопасность антигистаминных препаратов 2-го поколения. РАЖ. 2005; 5: 76–80.
5. Астахова А.В., Лепахин В.К. Лекарственные средства: удлинение интервала QT Безопасность лекарств. 2002; 1: 3.
6. Campbell A., Michel F.B., Bremard-Oury C. et al. Overview of allergic mechanisms. Ebastine has more than an antihistamin effect. Drugs. 1996; 52: Supp l 1: 15–9.
7. Курбачева О.М., Ильина Н.И., Лусс Л.В. Современная диагностика и терапия аллергического ринита: рациональность и обоснованность выбора. Аллергология. 2003; 3: 51–54.
8. Курбачева О.М., Ильина Н.И., Лусс Л.В. Патогенетически обоснованный подход к лечению аллергического ринита: выбор антигистаминного препарата. РАЖ. 2007; 2: 83–88.
9. Mattila M.J., Kuitunen T., Pletan Y. Lack of pharmacodynamic and pharmacokinetic interactions of antihistamine ebastine with ethanol in healthy subjects. Eur J Clin Pharmacol. 1992; 43: 179–184.
10. Ankier S.I., Warrington S.J. A doubleblind placebo-controlled study of the efficacy and tolerability of ebastine against hayfever in general practice patients. J Intern Med. 1989; 226: 453–458.
11. Campbell A., Michel F.B., Bremard-Oury C. et al. Overview of allergic mechanisms. Ebastine has more than an antihistamin effect. Drugs. 1996; 52: Supp l 1: 5–29.
Казанский государственный медицинский университет
Современные эпидемиологические исследования свидетельствуют о росте аллергических заболеваний. Аллергическими заболеваниями страдают около 5% взрослого и до 15% детского населения. Среди аллергических заболеваний крапивница занимает третье место по распространенности. В статье приводятся результаты сравнительного анализа эффективности антигистаминных препаратов в терапии хронической крапивницы с учетом их влияния на когнитивные функции пациентов.
Ключевые слова: аллергия, крапивница, когнитивные функции, антигистаминные препараты, эбастин, Кестин.
Сведения об авторе:
Скороходкина Олеся Валерьевна – д.м.н., профессор кафедры клинической иммунологии и аллергологии Казанского государственного медицинского университета
O.V. Skorokhodkina, A.R. Klyucharova
Kazan State Medicine University
Current epidemiological trials detect the increase in allergic diseases (AD) prevalence. AD could be found in 5% of adults and in 15% of children. Urticaria has the third highest prevalence among AD. The article presents the results of comparative trial, in which effectiveness of different antihistamines in chronic urticaria were examined, taking into account the impact of antihistamines on cognitive function.
Keywords: allergy, urticaria, cognitive function, antihistamines, Ebastine, Kestine.
===
Современные эпидемиологические исследования отечественных и зарубежных авторов свидетельствуют о неуклонном росте аллергических заболеваний за последние 30–40 лет [1]. В настоящее время, по данным ВОЗ, около 5% взрослого и до 15% детского населения страдают аллергическими заболеваниями, а распространенность указанной патологии в различных регионах Российской Федерации в общей популяции колеблется от 5 до 20,5% [2]. Среди аллергических заболеваний крапивница занимает третье место по распространенности. Так, острая крапивница наблюдается у 25%, а хроническая у 5% населения [3]. Высокая распространенность крапивницы, которая наблюдается у пациентов в наиболее трудоспособном возрасте, значительное разнообразие форм заболевания, частая неэффективность диагностических и лечебных мероприятий обуславливают актуальность проблемы. Основные клинические проявления крапивницы: кожный зуд, наличие уртикарных элементов вызывают нарушение сна, чувство постоянной тревоги, снижают трудоспособность, что существенно ухудшает качество жизни больных и способно оказывать негативное влияние на когнитивные функции пациентов [2, 4].
Согласно существующим медицинским стандартам, антигистаминные препараты II поколения (АГП II) являются препаратами первой линии терапии хронической крапивницы, которые с целью достижения стойкого положительного эффекта необходимо принимать длительно [3]. Несмотря на очевидные преимущества блокаторов гистаминовых рецепторов II поколения, такие как высокое сродство к H1 гистаминовым рецепторам, неконкурентность связывания с ними, быстрое начало действия, достаточная продолжительность антигистаминного эффекта, отсутствие блокады других типов рецепторов и эффекта тахифилаксии, тем не менее, отдельные препараты способны оказывать седативный эффект, и как следствие, влиять на когнитивные функции больного [5].
Цель исследования: провести сравнительный анализ эффективности антигистаминных препаратов в терапии хронической крапивницы с учетом их влияния на когнитивные функции пациентов.
Материал и методы
Обследованы 209 пациентов, страдающих хронической крапивницей (ХК), в возрасте от 16 до 64 лет (33,8±13,8), в том числе 67 мужчин (32%) и 142 женщины (68%). Диагноз устанавливался на основании результатов общеклинических методов обследования, соответствующих стандартам диагностики заболевания (2007), а также специфического аллергологического исследования, которое включало в себя: анализ данных аллергологического анамнеза, проведение кожных проб с бытовыми, эпидермальными, пыльцевыми аллергенами, определение уровня общего IgE. Кроме того, при подозрении на наличие физической формы крапивницы проводилась холодовая аппликационная проба, определение уртикарного дермографизма, пробы с дозированной физической нагрузкой, а в случае выявления аутоиммунной формы ХК – внутрикожный тест с аутосывороткой [3]. После установления диагноза ХК, пациенту назначался один из антигистаминных препаратов II поколения. Исходя из варианта выбранной базисной терапии заболевания, все обследуемые пациенты были разделены на 6 групп: I группу (39 человек) представляли больные, получающие цетиризин в дозе 10 мг в сутки, II была сформирована 32 пациентами, принимающими левоцетиризин по 5 мг в сутки, III группа состояла из 33 больных, которым был назначен фексофенадин в дозировке 180 мг в сутки, в IV группе 39 человек получали эбастин в терапевтической дозировке по 20 мг в сутки, V – была представлена 34 пациентами, получающими лоратадин, средняя суточная дозировка которого соответствовала 10 мг в сутки, и 6-я группа состояла из 32 больных, получающих дезлоратадин по 5 мг в сутки. Следует отметить, что пациентов рандомизировали на группы методом случайной выборки. Длительность назначенной медикаментозной терапии составляла 1 месяц.
С целью объективизации степени выраженности основных проявлений хронической крапивницы, а также оценки эффективности проводимой терапии нами был разработан индивидуальный дневник пациента, в котором фиксировались динамические изменения клинических симптомов заболевания. Количество уртикарных элементов оценивалось по трехбалльной шкале, где 0 баллов соответствовало отсутствию высыпаний на коже, 1 – наличию от 1 до 20 уртикарий , 2 – от 20 до 50 элементов, 3 балла – 50 волдырей и более. Степень выраженности кожного зуда также оценивалась по трехбалльной шкале. При отсутствии жалоб на кожный зуд выставлялось 0 баллов, при слабовыраженном зуде – 1 балл, при зуде средней интенсивности – 2 балла, при выраженном зуде в дневник заносилось 3 балла. Кроме того, больными ежедневно отмечалось в дневнике наличие или отсутствие уртикарного дермографизма, признаков ангиоотека, а также наличие приступов удушья и снижения артериального давления, то есть признаков анафилаксии.
Одновременно с оценкой динамики основных клинических проявлений ХК проводилось детальное исследование показателей состояния когнитивной сферы пациентов с хронической крапивницей исходно и на фоне приема АГП II, которое осуществлялось с помощью комплекса валидизированных психологических тестов.
Так, для оценки внимания, а также изучения работоспособности, упражняемости и утомляемости пациентов использовалась методика счета по Крепелину в модификации Шульте. Цель указанного метода состояла в изучении способности пациентов максимально быстро и точно производить сложение в уме однозначных чисел за 8 тридцатисекундных отрезков. После окончания выполнения задания подсчитывалось количество произведенных арифметических операций и допущенных ошибок за каждый отрезок времени [6].
Методика И.М.Лущихиной, выбранная для оценки активности вербального и образного мышления, была представлена 4 мини-заданиями, выполняемыми за определенный отрезок времени. В тесте на оценку беглости вербального мышления больной должен был записывать женские имена, начинающиеся на заданную букву, в дальнейшем задание усложнялось, и для оценки гибкости вербального мышления испытуемому необходимо было составить предложения, состоящие из четырех слов, начинающиеся на заданные буквы. В тесте на оценку беглости образного мышления пациенту предлагалось нарисовать простые рисунки из кружочков на заданную тему, а в тесте на гибкость образного мышления включить распечатанные фрагменты в законченные рисунки. Все задания, оценивающие мышление, выполнялись в течение одной минуты. Нормальными показателями активности мышления являлись показатели вербальной беглости, равные 5 именам, образной беглости – 5 рисункам, вербальной гибкости – 3 предложениям, образной гибкости – 5 рисункам [7].
Для оценки кратковременной памяти использовалась методика запоминания 10 слов, для изучения способности пациента к непосредственному краткосрочному произвольному запоминанию. Обследуемому зачитывалось десять слов, подобранных так, чтобы между ними было трудно установить какие-либо смысловые отношения. Непосредственно после зачитывания, а также через час после него испытуемому предлагалось воспроизвести эти слова в любом порядке. В случаях, когда пациент воспроизводил в четырех–пяти попытках менее 7 слов, задание считалось не выполненным, а непосредственное запоминание нарушенным [8].
Для исключения других факторов, способных оказывать влияние на когнитивную сферу человека, таких как возраст, образование, образ жизни, нами заведомо не включались в исследование пациенты младше 17 и старше 60 лет, не владеющие русским языком, не имеющие полного среднего образования, и у которых возникали трудности в усвоении условий тестовых заданий. Кроме того, в исследовании не принимали участия пациенты с хронической крапивницей, имеющие сопутствующую патологию, которая сама по себе способна оказывать негативное влияние на когнитивную сферу пациентов: атеросклероз сосудов головного мозга, состояние после острой недостаточности мозгового кровообращения и черепно-мозговой травмы, другие хронические заболевания в стадии декомпенсации, а также больные, состоящие на учете у психиатра, психотерапевта или психолога.
Группа контроля была представлена лицами (31 человек), аналогичного возраста, образования и социального статуса, не страдающими хронической крапивницей, а также не имеющими другие хронические заболевания в суб- и декомпенсированной стадии.
Статистический анализ полученных данных производился с помощью программ Microsoft Office Excel 2007, SPSS и Biostat. В связи с неравномерным распределением признаков, анализ проводился с помощью методов непараметрической статистики: внутри групп с помощью критерия Вилкоксона, а между группами, получающими лечение и группой контроля с помощью критерия Манна–Уитни. Корреляционный анализ производился ранговым методом Спирмена.
Результаты исследования
Анализ полученных результатов показал, что у подавляющего большинства обследуемых пациентов (71,7%) была выявлена хроническая идиопатическая крапивница (ХИК), в то время как крапивница, индуцируемая физическими факторами, наблюдалась у 22,5% пациентов, а аллергическая и холинергическая формы диагностированы только у 2 и 3,8% больных соответственно (рис. 1).
В последующем, проведенный тест с аутологичной сывороткой у 115 больных ХИК позволил выявить у 23,4% пациентов этой группы аутоиммунную форму крапивницы. При этом следует отметить, что во всех исследуемых группах распределение больных по форме крапивницы было сопоставимым.
Динамическое наблюдение больных с ХК на фоне проводимой базисной терапии АГП II поколения показало, что в целом, назначенное лечение было эффективно во всех исследуемых группах. Однако наиболее значимые результаты нами были зафиксированы, у пациентов, получающих эбастин, цетиризин и фексофенадин. Так, у больных, принимающих эбастин и цетиризин исходно, медиана балла количества уртикарных элементов составила 2 балла, а в группе получающей фексофенадин 1,5 балла (рис. 2). Уже к концу третьего дня лечения, у больных, принимающих цетиризин, этот показатель снизился до 0,7 (p<0,0001), а у пациентов получающих эбастин и фексофенадин до 0,5 (p<0,0001). В целом аналогичные изменения наблюдались и при оценке изменения выраженности кожного зуда (рис. 3). Полученные результаты показали, что исходные значения медианы интенсивности кожного зуда в группах, получающей эбастин и цетиризин на третьи сутки приема базисной терапии с 1,7 и 2 баллов соответственно снизились до нулевого значения.
Следует отметить, что в группах больных, получающих левоцетиризин, лоратадин и дезлоратадин, исходные показатели количества уртикарных элементов были сопоставимы и, в целом, соответствовали значениям пациентов I, III и IV групп. Так, в группе пациентов, принимающих левоцетиризин, медиана количества уртикарных элементов до начала медикаментозной терапии составила 2, в группе принимающей лоратадин – 1,6, а в группе, получающей дезлоратадин – 1,5 балла. Однако к концу 3 дня приема антигистаминных средств обсуждаемый показатель в этих группах уменьшился только до 1 балла. При исследовании же изменения выраженности кожного зуда медиана во II, IV, V и VI группах на третьи сутки базисной терапии уменьшилась только в 2 раза, а нулевого значения достигла только к концу первой недели терапии.
Проведенный корреляционный анализ позволил выявить между динамикой изменений количества уртикарных элементов и динамикой изменения интенсивности кожного зуда на фоне базисной терапии во всех исследуемых группах сильную корреляционную связь. Так, у пациентов получающих эбастин, коэффициент корреляции составил 0,825, у больных, принимающих фексофенадин, дезлоратадин и цетиризин r=0,975, а у пациентов, получающих левоцетиризин и лоратадин, приблизился к единице.
Наряду с фиксацией динамики основных клинических симптомов заболевания на фоне проводимой базисной терапии ХК, нами изучалось влияние АГП II на когнитивные функции пациентов.
Первым этапом исследования проводилась оценка познавательных процессов больных ХК до начала приема базисной терапии. По результатам проведенных психологических исследований, у пациентов, страдающих ХК, исходно наблюдалось снижение концентрации внимания (рис. 4), ухудшение гибкости вербального и образного мышления (таблица), а также незначительное снижение кратковременной памяти (рис. 5).
Так, у 14,3% больных ХК истощение внимания было зафиксировано на третьей минуте выполнения задания (количество простых арифметических операций уменьшилось по сравнению с первыми 30 секундами на 15–20%), а 5% пациентов полностью не справились с тестом. При исследовании активности мышления, пациенты с легкостью выполняли задания, оценивающие беглость вербального и образного мышления. Однако, после усложнения теста, при оценке гибкости мышления, большинство больных (76,3%) с заданием не справились. Так, в проведенных тестах на оценку беглости вербального мышления пациенты фиксировали в среднем 8 слов, что согласно ключу теста соответствовало нормальным значениям. В то же время, в тестах, оценивающих гибкость вербального мышления, больные воспроизводили только два предложения при норме не менее трех (см. таблицу). Аналогичные изменения наблюдались и при оценке образного мышления: в тесте на беглость мышления пациенты воспроизводили более 6 рисунков, при норме 5, при усложнении задания и исследовании гибкости мышления, больные дорисовывали не более 4-х фрагментов, то есть данный показатель также был ниже нормального значения.
При проведении тестирования на оценку кратковременной памяти, исходно все пациенты с легкостью вспоминали 7 и более слов, однако, через час, при повторении задания, 10,9% больных с тестом не справилось (см. рис. 5).
Приведенные данные показывают, что само заболевание оказывает негативное влияние на внимание, активность мышления и кратковременную память. Следовательно, логично предположить возможное положительное влияние эффективной базисной терапии ХК и на когнитивные функции пациентов.
В то же время, анализ данных исследования познавательных процессов показал неоднозначное изменение когнитивных функций у больных ХК на фоне приема различных АГП II поколения. Так, у пациентов, получающих цетиризин, несмотря на положительную динамику течения основного заболевания (см. рис.2, 3), наблюдалось явное ухудшение внимания и активности мышления: при проведении в данной группе теста на оценку внимания 15,8% с заданием не справились, а у 10,5% больных выявлено истощение внимания (рис. 4). Кроме того, в данной группе пациентов результаты тестов, оценивающих активность мышления, были одни из самых низких. Больные с легкостью справились с заданием на оценку беглости мышления, но в более сложных заданиях, оценивающих гибкость вербального и образного мышления, полученные результаты были достоверно ниже, чем в контрольной группе и у пациентов с ХК вне приема медикаментозных средств (см. таблицу). Тем не менее, динамика нарушения кратковременной памяти у пациентов, принимающих цетиризин, было выявлено только у 5,8%.
В то же время, у пациентов получающих эбастин, на фоне значимого терапевтического эффекта, по результатам проведенных психологических тестов наблюдалось улучшение показателей и когнитивных функций. Следует отметить, что пациенты данной группы, справились с заданием на оценку внимания в полном объеме (рис. 4), а результаты тестов оценивающих активность мышления, были сопоставимы с группой контроля (см. таблицу). Кроме того, при проведении теста на оценку кратковременной памяти, на фоне приема эбастина нарушений выявлено не было ни у одного больного (см. рис. 5). Аналогичные изменения познавательных процессов наблюдались и у больных, получающих фексофенадин и лоратадин: у пациентов не наблюдалось истощения внимания, а результаты тестов на оценку активности мышления приближались к нормальным значениям. Так, в тесте на оценку гибкости вербального мышления больные в данных группах записывали от 2 до 3-х предложений, а в задании, оценивающем гибкость вербального мышления, рисовали более 5 рисунков, что соответствовало показателям группы контроля.
У пациентов, принимающих дезлоратадин и левоцетиризин, как указывалось ранее, в отличие от пациентов других исследуемых групп, терапевтический эффект был менее выражен. Кроме того, при оценке когнитивной сферы у 11,5% пациентов в группе, принимающей левоцетиризин, наблюдалось истощение внимания, а 7,7% больным выполнить задание не удалось. В то же время анализ результатов теста, оценивающего активность мышления, показал, что больные, получающие дезлоратадин и левоцетиризин, как и все остальные участники исследования, с легкостью справлялись с заданиями на беглость мышления, полученные результаты соответствовали нормальным значениям, но были меньше, чем в остальных исследуемых группах и группе контроля. При усложнении задания и оценке гибкости мышления, пациенты, получающие левоцетиризин и дезлоратадин, не справлялись с тестом, а значения полученных результатов были меньше, чем у больных ХК вне приема антигистаминных средств (см. таблицу). Помимо этого, у 24% больных, получающих левоцетиризин, и у 14,5% пациентов, принимающих дезлоратадин, выявлено ухудшение кратковременной памяти (см. рис. 5).
Таким образом, на основании полученных результатов, нами были сделаны следующие выводы:
1. Эбастин и фексофенадин являются наиболее эффективными антигистаминными препаратами в терапии хронической крапивницы. При этом, они не оказывают негативного влияния на когнитивные функции пациентов, и, соответственно, могут быть рекомендованы для продолжительной терапии ХК.
2. Цетиризин, несмотря на выраженный положительный терапевтический эффект, снижает внимание и ухудшает мышление у больных ХК. В связи с этим, назначение данного препарата на длительный срок пациентам, профессиональная деятельность которых требует повышенной концентрации внимания, должно осуществляться с осторожностью.
3. Применение лоратадина оказывает положительное влияние на внимание и мышление больных. Однако, учитывая его более низкую эффективность, назначение данного препарата может быть предпочтительным в качестве базисной терапии хронической крапивницы легкого течения.
1. Хаитов Р.М., Ильина Н.И. Клинические рекомендации. Аллергология. М.: ГЭОТАР – Медиа, 2008; 104–115.
2. Клиническая аллергология и иммунология: руководство для практикующих врачей / Под ред. Л.А. Горячкиной и К.П. Кашкина. М: Миклош, 2009; 222–272.
3. Российский национальный согласительный документ «Крапивница и ангиоотек», рекомендации для практических врачей. М.: 2007; 126.
4. Staubach P., Eckhardt-Henn A., Dechene M.et al. Quality of life in patients with chronic urticaria is differentially impaired and determined by psychiatric comorbidity / British Journal of Dermatology. 2006; 154: 294–298.
5. Татаурщикова Н.С. Современные аспекты применения антигистаминных препаратов в практике врача-терапевта. Фарматека. 2011; 11: 46–50.
6. Михайлов Б.В., Сердюк А.И., Федосеев В.А. Психотерапия в общесоматической медицине: Клиническое руководство / Под общ. ред. Б.В.Михайлова. Харьков: Прапор, 2002; 128.
7. Практикум по общей, экспериментальной и прикладной психологии / В.Д.Балин, В.К.Гайда, В.К.Гербичевский и др. под общей редакцией А.А.Крылова, С.А.Маличева- Спб.: Питер, 2003; 506.
8. Столяренко Л.Д. Основы психологии: практикум. Ростов-на-Дону: Феникс, 2006; 704.