Е.А. Ушкалова
Кафедра клинической фармакологии РУДН, Москва

Термин «синдром хронической усталости» (СХУ) был введен в США в середине 80-х гг. ХХ в. [1]. Основанием для его возникновения явились вспышки хронического инвалидизирующего заболевания, сопровождающегося различными вирологическими и иммунологическими нарушениями [2]. Больные жаловались на повышенную утомляемость, ломоту в суставах и мышцах, головные боли, трудности с концентрацией внимания и депрессию. Вскоре этот термин были принят в Англии и Австралии [3, 4]. Однако до сих пор не существует единых критериев диагностики СХУ, что связано как с разнообразием его симптомов, так и с отсутствием специфических лабораторных маркеров. Наиболее часто в мире используют критерии, разработанные в 1994 г. центрами по контролю и профилактике заболеваний США (CDC) [5], согласно которым для постановки диагноза СХУ необходимо наличие двух условий:
1) персистирующей усталости, значительно снижающей уровень активности, на протяжении не менее шести месяцев;
2) не менее четырех из следующих симптомов: нарушение памяти или концентрации внимания, боль в горле, увеличение лимфатических узлов, боль или скованность в мышцах, боль во множественных суставах, вновь возникшая головная боль, сон, не приносящий восстановления сил, усталость после физической нагрузки.
При этом у больного должны отсутствовать другие патологии, которые могли бы объяснить данное состояние, например анемия или гипотиреоз.
Сначала предполагали, что СХУ развивается преимущественно у амбициозных людей, стремящихся сделать карьеру и занимающихся интенсивным умственным трудом большую часть суток, однако впоследствии это предположение не подтвердилось. Оказалось, что заболевание поражает лиц обоего пола и разного возраста, занятых разными видами деятельности, включая детей и подростков [6-8]. Наиболее часто оно наблюдается у женщин 30-40 лет [6-8].
Точную распространенность СХУ установить сложно, поскольку она колеблется в зависимости от используемого определения, группы населения, в которой проводилось исследование, и методов исследования [9]. Предполагают, что его распространенность среди взрослого населения составляет от 0,007 до 2,8 % [6, 8, 10], однако в ряде исследований были получены и более высокие цифры. Например, в исследовании Maastricht Cohort Study on Fatigue at Work (Нидерланды) распространенность СХУ у взрослых составила 3,6 % [11]. У детей и подростков СХУ встречается реже, чем у взрослых. Согласно результатам популяционного исследования в США, его распространенность у подростков была равна 338 на 100 тыс. [12]. Следует отметить, что многие авторы выражают беспокойство по поводу того, что большинство случаев СХУ остаются невыявленными, особенно когда заболевание начинается постепенно и не сопровождается увеличением лимфатических узлов и болью в горле [11, 13].

Этиология и патогенез
Несмотря на многочисленные исследования, точную причину СХУ установить до сих пор не удалось. Сначала предполагали, что заболевание может иметь вирусную природу, затем его рассматривали как иммунологическое и психическое нарушение. Обсуждается патогенетическая роль повышенного образования молочной кислоты при физической нагрузке, нарушения транспорта кислорода к тканям и снижения числа митохондрий в мышцах [14-16].
Исследования у больных СХУ выявили поражения в различных сферах, включая головной мозг, нейроэндокринную систему, иммунную функцию, архитектонику сна и др. [17]. Однако взаимоотношения между этими нарушениями остаются невыясненными. Накоплено достаточно данных, свидетельствующих о наличии наследственной предрасположенности к СХУ [18-21].
СХУ часто сочетается с другими заболеваниями, например фибромиалгией, синдромом раздраженной кишки, поражением височно-нижнечелюстного сустава и повышенной чувствительностью к множественным химическим веществам [22, 23]. Так, СХУ встречается у 20-70 % пациентов с фибромиалгией [24-26]. И напротив, у 35-70 % с СХУ имеется сопутствующая фибромиалгия [24, 27].
Имеющиеся на сегодняшний день сведения позволяют предположить, что СХУ имеет многофакторную этиологию и является гетерогенным расстройством с психофизиологическими нарушениями, проявляющимися схожими симптомами [28]. В патогенезе синдрома имеет значение комплексное взаимодействие генетических, физиологических и психологических факторов, при этом одни из них предрасполагают к развитию СХУ, другие способствуют возникновению симптомов, а третьи – поддержанию и прогрессированию патологического процесса [17, 29].

Клинические симптомы, течение заболевания и прогноз
Клинические симптомы СХУ весьма разнообразны. Заболевание чаще всего начинается с гриппоподобного состояния: повышения температуры тела, боли в горле, увеличения лимфатических узлов и головной боли. Затем развивается генерализованная мышечная слабость, болезненность отдельных мышц, полиартралгии, истощаемость после физических нагрузок. У многих пациентов симптоматика нарастает быстро – в течение нескольких дней или даже часов, однако возможно и постепенное развитие. У больных часто отмечаются расстройства сна, снижение памяти и интеллекта, депрессия и нарушения сознания. У детей, наряду с вышеперечисленными симптомами, часто наблюдается повышенное потоотделение во время сна, сыпь, головокружение, затрудненное мочеиспускание и светобоязнь.
Около 85 % больных СХУ предъявляют жалобы на снижение концентрации внимания и расстройства памяти. Психологические исследования подтверждают умеренные, но достоверные снижения оперативной памяти и нарушение процессов восприятия информации у этих больных [30]. В 25 % случаев наблюдаются большие депрессивные расстройства, а 50-75 % пациентов имеют их в анамнезе [31-35]. Генерализованные тревожные расстройства также значительно чаще встречаются у больных СХУ, чем в популяции в целом [31, 36]. Нарушения настроения и тревожные расстройства в большинстве случаев предшествуют развернутой картине заболевания [33, 34].
Популяционные исследования показали, что более тяжелые симптомы и более выраженные нарушения адаптации и функциональной активности характерны для женщин и неработающих лиц [37]. СХУ не ассоциируется с повышенной смертностью. В продольных исследованиях различной длительности улучшение состояния наблюдалось у 17-64 % пациентов, полное выздоровление – менее чем у 10 %, ухудшение состояния – у 10-20 % [38-41]. Однако большинство этих исследований проводилось среди госпитализированных пациентов. Исходы у пациентов, наблюдавшихся в первичном звене оказания медицинской помощи, были значительно лучше [41]. Факторами риска худшего прогноза являются старший возраст, большая продолжительность заболевания, высокая степень выраженности усталости и наличие психических нарушений [41], поэтому лечение следует начинать как можно раньше. В целом, прогноз у детей и подростков лучше, чем у взрослых [42].

Лечение
В связи с неясностью этиологии, трудностью диагностики и соответственно гетерогенностью пациентов с СХУ, не существует общепринятых рекомендаций по лечению данного синдрома. На практике терапия носит преимущественно симптоматический характер и направлена на улучшение функциональной активности больных. Применяют фармакологические и нефармакологические методы лечения. Последние включают программы с постепенным увеличением физической нагрузки и когнитивно-поведенческую терапию [43].
В клинических исследованиях у больных СХУ были изучены различные фармакологические группы. Среди иммунологических и противовирусных препаратов эффективность была показана только для иммуноглобулина G (IgG) [44] и рибонуклеиновой кислоты [45]. Также не удалось продемонстрировать эффективность антихолинергических средств, гормонов и никотинамида аденина динуклеотида [28]. В одном плацебо-контролируемом исследовании усталость снижалась под влиянием стероидов [46], однако эти результаты не подтвердились в другом исследовании [47]. Ответ на лечение селективными ингибиторами обратного захвата серотонина (флуоксетин) был минимальным, возможно, в связи с гиперчувствительностью к серотонину, которая наблюдается у больных СХУ [48, 49]. Умеренный терапевтический эффект, особенно у пациентов с выраженными вегетативными симптомами, отмечен при лечении ингибиторами МАО [50, 51].
Несмотря на низкую эффективность антидепрессантов, их назначение показано значительной части пациентов СХУ с сопутствующей фибромиалгией [52]. Есть сведения, что при применении в низких дозах на ночь антидепрессанты (например, нортриптилин 10-30 мг) улучшали сон и снижали боль у пациентов с СХУ [28]. При мышечно-скелетных болях назначают парацетамол и нестероидные противовоспалительные средства.
Значительное место в терапии СХУ принадлежит фитотерапии, специальным диетам, витаминам и микроэлементам [28]. Большинство этих средств в клинических исследованиях не изучались. Единственным препаратом в данной группе, положительный эффект которого был продемонстрирован в рандомизированном двойном слепом плацебо-контролируемом исследовании, является магния сульфат [53]. К сожалению, его применение внутрь ограничивает побочный эффект – выраженная диарея, поэтому у больных с хроническими заболеваниями предпочтение отдают другим препаратам магния.

Обоснование применения комбинации магния и витамина В6 у больных синдромом
хронической усталости
В настоящее время препараты магния находят все более широкое применение при различных заболеваниях. Это объясняется физиологической ролью магния и многообразием эффектов, которые он оказывает в организме. В целом по содержанию в организме человека магний занимает четвертое место (после натрия, калия и кальция), а по содержанию в клетке – второе (после калия) [54]. Наибольшее количество магния содержится в тканях с самыми интенсивными метаболическими процессами (миокард, скелетные мышцы, нервная ткань). Значительная часть магния (39 %) находится внутри клеток, причем около 80-90 % внутриклеточного магния образуется в комплексе с АТФ.
Магний является кофактором более чем 300 ферментов, регулирующих различные функции организма [55]. Он играет ведущую роль в энергетическом, пластическом и электролитном обмене, выступает в качестве регулятора клеточного роста, необходим на всех этапах синтеза белка [56]. Он обеспечивает гидролиз АТФ, регулирует гликолиз, уменьшая накопление лактата (обеспечивает поступление продуктов гликолиза в цикл Кребса), участвует в окислении жирных кислот и активации аминокислот, принимает участие в биосинтезе белка, передаче генетической информации, синтезе циклического АМФ.
Магний является физиологическим антагонистом кальция и необходим для его метаболизма. Способствуя фиксации калия в клетке и обеспечивая таким образом поляризацию клеточных мембран, магний играет важную роль в функционировании тканей, обладающих проводящей способностью и спонтанной электрической активностью (нервная ткань, проводящая система сердца). Он участвует в метаболизме витамина С и энергетическом превращении углеводов. Восполняя относительный дефицит допамина, магний облегчает симптомы беспокойства и раздражительности [54]. Магний – обязательный участник синтеза всех нейропептидов в головном мозге [57]. Важнейшая роль магния заключается и в том, что он служит естественным антистрессовым фактором, тормозит развитие процессов возбуждения в центральной нервной системе и снижает чувствительность организма к внешним воздействиям [56]. Показана регулирующая роль магния в процессах нейрональной памяти [58].
Дефицит магния приводит к нарушению функций многих органов и тканей, в т. ч. миокарда и нервной системы. При его недостатке возникает нарушение сердечной деятельности, слабость, усталость, сонливость, депрессия, снижение аппетита и боль в мышцах. Недостаток магния ускоряет процесс старения, резко повышая риск инсульта и инфаркта миокарда [54].
Недостаток магния встречается у 16-42 % людей, а его клинические признаки выявляются еще чаще [59]. При этом необходимо помнить, что корреляция между сывороточным и внутритканевым содержанием магния практически отсутствует, так как на плазму приходится лишь 0,3 % от его общего количества в организме [60, 61]. Таким образом, при решении вопроса о назначении препаратов магния в первую очередь следует ориентироваться на клиническую симптоматику. Развитие магниевого дефицита может спровоцировать физическое перенапряжение и гиподинамия, спортивные нагрузки, стресс (особенно хронический), воздействие высоких температур (жаркий климат, горячие цеха и даже регулярное посещение парной бани), гипокалорийные диеты для похудания, злоупотребление алкоголем, беременность, лактация, гормональная контрацепция, многие заболевания (сахарный диабет и другие эндокринные нарушения, синдром нарушенного всасывания, заболевания почек, артериальная гипертензия, застойная сердечная недостаточность, инфаркт миокарда и др.), лекарственная терапия (противотуберкулезные и иммуносупрессивные препараты, аминогликозиды, передозировка сердечных гликозидов и др.) и целый ряд других факторов [54]. Особенно часто выраженный дефицит магния встречается при неврологической патологии [57, 62].
Риск гипомагниемии нарастает по мере обеднения почв и повышения степени загрязнения окружающей среды. Таким образом, «издержки» цивилизации способствуют снижению содержания магния в растительных продуктах и увеличению его расходов на «очистку» организма от бытовых и промышленных поллютантов [54]. Кроме того, содержание магния значительно уменьшается после термической обработки пищи, а его усвоение из пищевых продуктов снижается с возрастом. В США недостаточное количество магния с пищей получают до 25-30 % населения [63].
В настоящее время доказана роль недостаточности магния в развитии сердечно-сосудистых (артериальная гипертензия, аритмии, ишемическая болезнь сердца), эндокринных (сахарный диабет) и психоневрологических (депрессии, головокружение, мигрень, расстройства памяти, судорожный синдром) заболеваний.
Дефицит магния играет важную роль и в патогенезе СХУ. Научные данные свидетельствуют, что симптомы СХУ и фибромиалгии, по крайней мере частично, являются следствием нарушения клеточного метаболизма. В частности, показано, что при этих заболеваниях нарушается эффективность функционирования митохондрий. Для выработки АТФ необходимы несколько нутриентов, в т. ч. магний, яблочная кислота и активные формы витамина В. Недостаток этих ингредиентов способствует переключению метаболизма на менее эффективный анаэробный путь [64]. Это, в свою очередь, способствует патологическому нарастанию уровня молочной кислоты даже после небольшого физического напряжения, что клинически проявляется усталостью, слабостью, болью и мышечными спазмами.
В исследовании, проведенном Техасским научным центром здоровья, показано, что совместное применение яблочной кислоты и магния приводит к облегчению боли у больных фибромиалгией [65].
С дефицитом магния, помимо повышенной утомляемости, связывают и другие психоневрологические симптомы, которые характерны для больных СХУ: чрезмерную возбудимость, тревожность, депрессию и нарушения памяти. Восполнение запасов магния приводит к облегчению этих симптомов.
Показано, что у пациентов с СХУ и фибромиалгией также понижен уровень витаминов группы В, включая витамин В6 (пиридоксин). Последний, так же как и магний, играет важную роль в основных процессах метаболизма и оказывает благоприятное влияние на ЦНС. Пиридоксин принимает участие в обмене аминокислот, синтезе нейромедиаторов и ферментов, обладает нейро-, кардио- и гепатотропным, а также гемопоэтическим действием. Установлено, что витамин В6 способствует повышению всасывания магния в кишечнике, улучшает его транспорт в клетки и процессы внутриклеточного накопления, потенцирует фармакологические эффекты магния [56]. В свою очередь, магний способствует активации витамина В6 в печени. Таким образом, целесообразно сочетанное применение магния и витамина В6.
Известно, что успех лечения любого заболевания зависит от приверженности пациентов терапии, которая в свою очередь, особенно при хронической патологии, зависит от удобства применения тех или иных лекарственных форм. Исходя из этого факта предпочтение нужно отдавать фиксированным комбинациям магния и витамина В6, в частности препарату Магне-В6 («Санофи», Франция), в состав которого входит лактат магния (500 мг) и пиридоксина гидрохлорид (125 мг).
Эффективность и хорошая переносимость данной комбинации показана при многих симптомах, наблюдающихся у больных СХУ. Например, в исследовании, проведенном в Ивановской государственной медицинской академии, Магне-В6 эффективно устранял у детей основные симптомы минимальной мозговой дисфункции, в т. ч. дефицит внимания, являющийся обязательным симптомом СХУ [66]. Комбинация восстанавливала запасы внутриклеточного магния у детей с гипервозбудимостью и нормальным уровнем магния в крови, приводя к снижению агрессивности, гипертонуса, спазма и миоклонии и повышению концентрации внимания [67]. Благоприятное влияние Магне-B6 отмечено у пациентов с тревожно-депрессивными состояниями [68] и гиперкинетически-гипотоническими синдромами [69]. У больных с синдромом раздраженной кишки препарат снижал интенсивность висцеральной боли и спазмов в животе, уменьшал расстройства стула (запоры и поносы), тошноту, рвоту, кардиалгии и восстанавливал равновесие процессов возбуждения и торможения, приводя к устранению церебральных расстройств, раздражительности и бессонницы [70].
Таким образом, комбинация магния и витамина В6 позволяет устранить многие симптомы, наблюдающиеся у больных СХУ. Ее влияние на отдаленный прогноз у данной категории пациентов требует дальнейшего изучения.

Литература:
1. Holmes GP, Kaplan JE, Gantz NM, Komaroff AL, Schonberger LB, Straus SE, Jones JF, Dubois RE, Cunningham-Rundles C, Pahwa S: Chronic fatigue syndrome: a working case definition. Ann Intern Med 1988; 108:387-389.
2. Briggs NC, Levine PH: A comparative review of systemic and neurological symptomatology in 12 outbreaks collectively described as chronic fatigue syndrome, epidemic neuromyasthenia, and myalgic encephalomyelitis. Clin Infect Dis 1994; 18(suppl 1):S32-S42.
3. Sharpe MC, Archard LC, Banatvala JE, Borysiewicz LK, Clare AW, David A, Edwards RH, Hawton KE, Lambert HP, Lane RJ: A report – chronic fatigue syndrome: guidelines for research. J R Soc Med 1991; 84:118-121.
4. Lloyd AR, Hickie I, Boughton CR, Spencer O, Wakefield D: Prevalence of the chronic fatigue syndrome in an Australian population. Med J Aust 1990; 153:522-52.
5. Fukuda K, Straus SE, Hickie I, Sharpe MC, Dobbins JG, Komaroff A: The chronic fatigue syndrome: a comprehensive approach to its definition and study. Ann Intern Med 1994; 121:953-959.
6. Jason LA, Richman JA, Rademaker AW, Jordan KM, Plioplys AV, Taylor RR, McCready W, Huang CF, Plioplys S: A community-based study of chronic fatigue syndrome. Arch Intern Med 1999; 159:2129-2137.
7. Buchwald D, Umali P, Umali J, Kith P, Pearlman T, Komaroff AL: Chronic fatigue and the chronic fatigue syndrome in a Pacific Northwest health care system. Ann Intern Med 1995; 123:81-88.
8. Steele L, Dobbins JG, Fukuda K, Reyes M, Randall B, Koppelman M, Reeves WC: The epidemiology of chronic fatigue in San Francisco. Am J Med 1998; 105:83S-90S.
9. Richman JA, Flaherty JA, Rospenda KM: Chronic fatigue syndrome: have flawed assumptions been derived from treatment-based studies? Am J Public Health 1994; 84:282-284.
10. Fukuda K, Dobbins JG, Wilson LJ, Dunn RA, Wilcox K, Smallwood D: An epidemiologic study of fatigue with relevance for the chronic fatigue syndrome. J Psychiatr Res 1997; 31:19-29.
11. Huibers MJ, Kant IJ, Swaen GM, Kasl SV. Prevalence of chronic fatigue syndrome-like caseness in the working population: results from the Maastricht cohort study. Occup Environ Med. 2004 May;61(5):464-6.
12. Jones JF, Nisenbaum R, Solomon L, Reyes M, Reeves WC. Chronic fatigue syndrome and other fatiguing illnesses in adolescents: a population-based study. J Adolesc Health. 2004 Jul;35(1):34-40.
13. Solomon L, Reeves WC. Factors influencing the diagnosis of chronic fatigue syndrome. Arch Intern Med. 2004 Nov 8;164(20):2241-5.
14. Lane RJ, Barret CB, Woodrow D, Moss J, Fletcher R, Archard LC: Muscle fibre characteristics and lactate responses to exercise in chronic fatigue syndrome. J Neurol Neurosurg Psychiatry 1998; 64:362-367.
15. McCully KK, Natelson BH: Impaired oxygen delivery to muscle in chronic fatigue syndrome. Clin Sci 1999; 97:603-608.
16. Wagenmakers AJM, Coakley JH, Edwards RHT: The metabolic consequences of reduced habitual activities in patients with muscle pain and disease. Ergonomics 1988; 31:1519-1527.
17. Komaroff AL, Buchwald DS: Chronic fatigue syndrome: an update. Annu Rev Med 1998; 49:1-13.
18. Walsh CM, Zainal NZ, Middleton SJ, Paykel ES: A family history study of chronic fatigue syndrome. Psychiatr Genet 2001; 11:123-128.
19. Hickie I, Bennett B, Lloyd A, Heath A, Martin N: Complex genetic and environmental relationships between psychological distress, fatigue and immune functioning: a twin study. Psychol Med 1999; 29:269-277.
20. Farmer A, Scourfield J, Martin N, Cardeno A, McGuffin P: Is disabling fatigue in childhood influenced by genes? Psychol Med 1999; 29:279-282.
21. Buchwald D, Herrell R, Ashton S, Belcourt M, Schmaling K, Goldberg J: A twin study of chronic fatigue. Psychosom Med 2001; 63:936-943.
22. Jason LA, Taylor RR, Kennedy CL: Chronic fatigue syndrome, fibromyalgia, and multiple chemical sensitivities in a community-based sample of persons with chronic fatigue syndrome-like symptoms. Psychosom Med 2000; 62:655-663.
23. Aaron LA, Burke MM, Buchwald D: Overlapping conditions among patients with chronic fatigue syndrome, fibromyalgia, and temporomandibular disorder. Arch Intern Med 2000; 160:221-227.
24. Buchwald D, Garrity D: Comparison of patients with chronic fatigue syndrome, fibromyalgia, and multiple chemical sensitivities. Arch Intern Med 1994; 154:2049-2053.
25. Hudson JI, Goldenberg DL, Pope HG, Keck PE, Schlesinger L: Comorbidity of fibromyalgia with medical and psychiatric disorders. Am J Med 1992; 92:363-367.
26. White KP, Speechley M, Harth M, Ostbye T: Co-existence of chronic fatigue syndrome with fibromyalgia syndrome in the general population – a controlled study. Scand J Rheumatol 2000; 29:44-51.
27. Goldenberg DL, Simms RW, Geiger A, Komaroff AL: High frequency of fibromyalgia in patients with chronic fatigue seen in primary care practice. Arthritis Rheum 1990; 33:381-387.
28. Afari N, Buchwald D. Chronic Fatigue Syndrome: A Review. Am J Psychiatry 160:221-236, February 2003.
29. White PD: The relationship between infection and fatigue. J Psychosom Res 1997; 43:345-350.
30. Окнин В.Ю. Проблема утомления, стресса и хронической усталости // РМЖ.. 2004. Т. 12. № 5.
31. Wessely S, Chalder T, Hirsch S, Wallace P, Wright D: Psychological symptoms, somatic symptoms, and psychiatric disorder in chronic fatigue and chronic fatigue syndrome: a prospective study in the primary care setting. Am J Psychiatry 1996; 153:1050-1059.
32. Katon WJ, Buchwald D, Simon G, Russo JE, Mease PJ: Psychiatric illness in patients with chronic fatigue and those with rheumatoid arthritis. J Gen Intern Med 1991; 6:277-285.
33. Wood GC, Bentall RP, Gopfert M, Edwards RHT: A comparative assessment of patients with chronic fatigue syndrome and muscle disease. Psychol Med 1991; 21:618-628.
34. Wessely S, Powell R: Fatigue syndromes: a comparison of chronic «postviral» fatigue with neuromuscular and affective disorders. J Neurol Neurosurg Psychiatry 1989; 52:940-948.
35. Manu P, Matthews DA, Lane TJ: Depression among patients with a chief complaint of chronic fatigue. J Affect Disord 1989; 17:165-172.
36. Fischler B, Cluydts R, DeGucht V, Kaufman L, DeMeirleir K: Generalized anxiety disorder in chronic fatigue syndrome. Acta Psychiatr Scand 1997; 95:405-413.
37. Jason LA, Taylor RR, Kennedy CL, Jordan K, Song S, Johnson DE, Torres SR: Chronic fatigue syndrome: sociodemographic subtypes in a community-based sample. Eval Health Prof 2000; 23:246-262.
38. Van der Werf S, Prins JB, Vercoulen JHMM, van der Meer JWM, Bleijenberg G: Identifying physical activity patterns in chronic fatigue syndrome using actigraphic assessment. J Psychosom Res 2000; 49:373-379.
39. Ray C, Jeffries S, Weir WR: Coping and other predictors of outcome in chronic fatigue syndrome: a 1-year follow-up. J Psychosom Med 1997; 43:405-415.
40. Bonner D, Ron M, Chalder T, Butler S, Wessely S: Chronic fatigue syndrome: a follow-up study. J Neurol Neurosurg Psychiatry 1994; 57:617-621.
41. Joyce J, Hotopf M, Wessely S: The prognosis of chronic fatigue and chronic fatigue syndrome: a systematic review. Q J Med 1997; 90:223-233.
42. Krilov LR, Fisher M, Friedman SB, Reitman D, Mandel FS: Course and outcome of chronic fatigue in children and adolescents. Pediatrics 1998; 102:360-366.
43. Surawy C, Hackman A, Hawton K, Sharpe M: Chronic fatigue syndrome: a cognitive approach. Behav Res Ther 1995; 33:534-544.
44. Lloyd A, Hickie I, Wakefield D, Boughton C, Dwyer J: A double-blind, placebo-controlled trial of intravenous immunoglobulin therapy in patients with chronic fatigue syndrome. Am J Med 1990; 89:561-568.
45. Strayer DR, Carter WA, Brodsky I, Cheney P, Peterson D, Salvato P, Thompson C, Loveless M, Shapiro DE, Elsasser W, Gillespie DH: A controlled clinical trial with a specifically configured RNA drug, poly(I):poly(C12U), in chronic fatigue syndrome. Clin Infect Dis 1994; 18 (suppl 1):S88-S95.
46. Cleare AJ, Heap E, Malhi GS, Wessely S, O’Keane V, Miell J: Low-dose hydrocortisone in chronic fatigue syndrome: a randomised crossover trial. Lancet 1999; 353:455-458.
47. McKenzie R, O’Fallon A, Dale J, Demitrack M, Sharma G, Deloria M, Garcia Borreguero D, Blackwelder W, Straus SE: Low-dose hydrocortisone for treatment of chronic fatigue syndrome: a randomized controlled trial. JAMA 1998; 280:1061-1066.
48. Cleare AJ, Bearn J, Allain T, McGregor A, Wessely S, Murray RM, O’Keane V: Contrasting neuroendocrine responses in depression and chronic fatigue syndrome. J Affect Disord 1995; 35:283-289.
49. Vercoulen JHMM, Swanink CMA, Zitman FG, Vreden SG, Hoofs MP, Fennis JF, Galama JM, van der Meer JW, Bleijenberg G: Randomized, double-blind, placebo-controlled study of fluoxetine in chronic fatigue syndrome. Lancet 1996; 347:858-861.
50. Natelson BH, Cheu J, Hill N, Bergen M, Korn L, Denny T, Dahl K: Single-blind, placebo phase-in trial of two escalating doses of selegiline in the chronic fatigue syndrome. Neuropsychobiology 1998; 37:150-154.
51. White PD, Cleary KJ: An open study of the efficacy and adverse effects of moclobemide in patients with the chronic fatigue syndrome. Int Clin Psychopharmacol 1997; 12:47-52.
52. Arnold LM, Keck PE Jr, Welge JA: Antidepressant treatment of fibromyalgia: a meta-analysis and review. Psychosomatics 2000; 41:104-113.
53. Cox IM, Campbell MJ, Dowson D: Red blood cell magnesium and chronic fatigue syndrome. Lancet 1991; 337:757-760.
54. Забелина В.Д. Магний и магнийсодержащие препараты. С магнием по жизни // Consilium мedicum. 2003. ?. 3. э 5.
55. Altura B.M. Basic biochemistry and physiology of magnesium: a brief review // Magnesium & Trace Elements. 1991. V.10. P. 167-171.
56. Бурчинский С.Г. Проблема дефицита магния в организме: методы фармакологической коррекции // Здоровье Украины, 2 апреля 2005. С. 5-6.
57. Златопольска Э. Патофизиология обмена кальция, магния и фосфора / под ред. С. Клара / пер. с англ. М.: Медицина, 1987. С. 217-278.
58. Wagner D. Effect of protein kinase-C activation on the Mg2+-sensitivity of cloned NMDA receptors. Neuropharmacology, 1996, 35 (1), 29-36.
59. Engstrom A, Tobelmann R. Nutritional consequences of reducing sodium intake. Ann. Int. Med., 1983, 92, 870-872.
60. Taber EB, Tan L, Chao CR et al. Pharmacokinetics of ionized versus total magnesium in subjects with preterm labor and preeclampsia. Am J Obstet Gynecol 2002; 186 (5): 1017-1021.
61. Школьникова М.А., Чупрова С.Н., Калинин Л.А. и др. Метаболизм магния и терапевтическое значение его препаратов: пособие для врачей. М: Медпрактика-М, 2002.
62. Чекман И.С., Горчакова Н.А., Николай С.Л. Магний в медицине. Кишинев, 1992. 101 с.
63. Dipalma J.R. Magnesium replacement therapy // Amer. Pharm. Pract. 1990. V.11. P. 173-176.
64. Abraham G, Flechas J. Management of fibromyalgia: Rationale for the use of magnesium and malic acid. J Nutr Med 1992;3:49-59.
65. Russell IJ, Michalek JE, Flechas JD, Abraham GE. Treatment of fibromyalgia syndrome with Super Malic: a randomized, double blind, placebo controlled, crossover pilot study. J Rheumatol. 1995 May;22(5):953-8.
66. Громова О.А., Авдеенко Т.В., Бурцев Е.М. и др. Дефицит магния у детей с минимальной мозговой дисфункцией и его коррекция Магне- B6 // Клиническая фармакология и терапия. 1998 Т. 7. № 3.
67. Mousain-Bosc M, Roche M, Rapin J, Bali JP. Magnesium VitB6 intake reduces central nervous system hyperexcitability in children. J Am Coll Nutr. 2004 Oct;23(5):545S-548S.
68. Калинин В.В., Железнова Е.В., Рогачева Т.А., Соколова Л.В., Полянский Д.А., Земляная А.А., Назметдинова Д.М. Применение препарата Магне-В6 для лечения тревожно-депрессивных состояний у больных эпилепсией // Журнал неврологии и психиатрии. 2004.
Т. 104. №.8. С.51-55.
69. Пантелеева Г.П., Бондарь В.В., Красникова Н.И., Раюшкин В.А. Церебролизин и Магне-В6 в терапии побочных эффектов психотропных средств // Журнал неврологии и психиатрии. 1999. Т. 99. №. 1.
С. 37-41.
70. Дегтярева И.И., Скрыпник И.Н., Козачок Н.Н., Лыховский О.И. Синдром раздраженной кишки // Украинский медицинский журнал. 2003. э 4 (36).